Конспект работы Евгения Захарова
«Путешествие питательно для духа и сердца нашего. Путешествуй, гипохондрик, чтобы исцелиться от своей гипохондрии! Путешествуй, мизантроп, чтобы полюбить человечество! Путешествуй, кто только может!» — писал автор знаменитых «Писем русского путешественника» Н.М. Карамзин
Четкого определения термина «туризм» в дореволюционной России не существовало вовсе. В 30-е годы XIX в. «туристами» именовали преимущественно англичан, путешествующих по Европе и вокруг света. В начале XX в. слово «турист» впервые появилось в очередном издании Толкового словаря В.И. Даля и обозначало «преимущественно любителя-путешественника», то есть не профессионала.
Образ туриста, рисуемый путеводителями, являлся идеальным. Термином «турист» обозначали своих читателей чаще всего путеводители по Европе, тогда как в путеводителях по русским городам предпочитали употреблять слово «приезжий». В таких изданиях обращалось внимание на то, что главная цель путеводителя — помощь туристу в осмотре достопримечательностей «при наименьшей затрате времени, средств и без помощи всевозможных гидов, проводников и т.п. лиц». Главными адресатами путеводителей были, как правило, люди со «средними средствами», а также те, кто «обыкновенно ограничены во времени».
Эта ограниченность во времени была одной из важнейших характеристик туриста. Подобная ограниченность во времени могла объясняться несколькими причинами. Во-первых, читатели путеводителей были людьми среднего финансового достатка, которые не могли позволить себе пробыть в поездке лишний день. Во-вторых, среди новых туристов было достаточно много людей, которые предпринимали поездки в свой отпуск, например, военных и учителей. Если последние теоретически могли получить дополнительные дотации на поездки (например, пособия на экскурсии от земства), то отпуск они получали на определенное количество дней, что и объясняло стремление максимально их использовать. Наконец, популярные в Европе билеты на круговые поездки, несмотря на то, что их действие не распространялось на территорию России, вполне могли использоваться русскими туристами в европейских поездках. В силу определенного срока действия таких билетов путешественники также попадали во временную зависимость.
В идеале турист должен был заранее знать, что и когда будет осматривать. Это стало еще одной характерной чертой: турист не открывал ничего нового, а лишь следовал по заранее определенным маршрутам. Неотъемлемой характеристикой туриста в путеводителях была любознательность, ведь, как отмечали их авторы, «никакие путеводители не помогут тому, кто ничем не интересуется». Турист стремился увидеть как можно больше, причем стремился составить знакомство с «духовной физиономией» посещаемых мест. Это было типично за границей, где весь строй жизни был непривычным для русских подданных, и поэтому турист должен был познакомиться с жизнью во всех ее проявлениях. Например, иметь возможность посетить биржу в самый пик работы, центральный рынок, даже морг, узнать об особенностях системы канализации.
Подобный идеализированный образ любознательных туристов был характерен и для специализированных журналов, где туристы описывались как люди, «спешащие воспользоваться скудно отмеренным отдыхом и заменить обыденные впечатления свежими». Однако наряду с положительным образом адресатов путеводителей существовало и другое восприятие туристов, весьма распространенное в обществе и носившее в себе скорее отрицательное значение. В 1889 г. А. Субботин писал о том, что поездка за границу «малообразованному сообщала такую массу сведений, которую при существующем способе обучения он мог бы получить в период времени в 5-10 раз больший, чем время, необходимое для поездки в Париж». Но уже в начале ХХ в. авторы сетовали, что русские за границей обращали внимание исключительно на внешнюю сторону заграничной жизни и ездили туда лишь ради развлечений.
Русские за границей нередко воспринимались как прожигатели жизни. «Ничего не может быть противнее русского, развлекающегося за границей!» — эмоционально восклицал П.П. Мигулин в своем труде «Настоящее и будущее русских финансов» и поясняет дальше причину своего недовольства: «Огромное большинство таких русских совершенно не владеет или владеет крайне плохо иностранными языками, не имеет определенного плана путешествий, не имеет представления о чужих порядках, вечно попадает не туда, куда направляется, — вечно в столкновении с иностранными кондукторами и гарсонами, — надоедает своими расспросами и непониманием ответа».
Такое отношение было связано с потоком русских, который в огромном количестве впервые поехал за границу на всемирные парижские выставки и продолжал ездить после. В юмористических журналах основной целью поездки русских на выставку представлялось «облегчение кармана» и подчеркивался увеселительный характер путешествия. Так, шуточные советы едущим на выставку включали в себя посещение партикулярных ресторанов и увеселительных «учреждений, характеризующих европейскую цивилизацию».
Основными представителями русских за границей в то время (по крайней мере, ярко обращавшими на себя внимание и вызывавшими насмешки) были купцы, поехавшие туда исключительно потому, что туда поехали все. В журналах можно было встретить советы купцам, намеревавшимся посетить всемирную выставку, отражающие их общий уровень и заметки об их поведении там. Ездившие за границу ради развлечений русские подданные тратили там баснословные суммы. О том, что подобные расходы были привычны, свидетельствуют упоминания в прессе. «Не первый и не последний», — говорилось в заметке в «Петербургском листке» о проигравшемся в Монте-Карло русском туристе. Русские туристы ежегодно тратили за границей минимум 100-120 миллионов рублей.
В связи с этим нередким было восприятие толп туристов как стад животных, бессмысленно следующих по указанной им дороге. «Неужели, по-вашему, туристы не животные низшей расы? Это стадо отвратительных баранов, которых погоняет снобизм», — эмоционально восклицал герой повести «История молодой девушки».
С подобным слепым следованием своему путеводителю ассоциировалась и поверхностность туриста. Если у людей, совершавших путешествие, подразумевалось наличие какой-либо научной цели и определенного образования, то туристы, даже любознательные, часто оказывались поверхностными наблюдателями, неспособными сделать каких-либо глубоких выводов и выдававшими единичный, часто случайный факт за закономерность заграничной жизни. «Достаточно такому туристу увидеть босую женщину на улицах громадного и богатейшего города, чтобы решить, что все население ходит без сапог; если на глаза туристу попадется пьяница, то, значит, везде царствует повальное пьянство». В связи с этим очень часто различные заметки туристов подвергались критике, ведь, как правило, «пишут любознательные туристы, у которых очень мало знаний и очень много смелости».
