Что движет человеком, меняющим не просто соседние обстоятельства в жизни местами, а сознательно (!) отправляющимся в реально рискованное, неизвестное своим финалом, зачастую одинокое путешествие по жизни/миру? Какие способы мы выбираем для того, чтобы не просто «удержаться на плаву» в штормовых обстоятельствах, но встать во весь рост и достигнуть-таки желаемого берега? В случае с женской сущностью этот интерес удваивается – у современников нет сомнений в женских возможностях, но все-таки еще сохранилось скромное предположение о существовании в этом мире некоторых различий между Мужчиной и Женщиной.
Наша портретная галерея российских ученых-эмигрантов 20 века, повлиявших на мировое течение мысли своими открытиями, изобретениями, деяниями, не смотря на неординарные, чаще вынужденные обстоятельства их эмиграции, пополнится сегодня еще одним женским образом. Мы отправляемся с вами на очередной мировой континент. Не будет преувеличением сказать, что это менее популярное место среди страждущих географических и жизненных перемен, притягивающее своей безусловной экзотикой и отталкивающее непривычным и непонятным для европейца укладом жизни — Южная Африка.
Имя новой героини, соотечественницы и эмигрантки века минувшего — Елизавета Григорьевна Кандыба (а также Вильямс, Фокскрофт, Флетчер). На самом деле, ситуация с фамилиями в случае с Елизаветой Григорьевной весьма многослойная, и, пожалуй, разбираясь всего лишь только с принадлежавшими ей различными родовыми именами, можно уже составить портрет этой женщины и описать все ее жизненные перипетии.
Итак, место эмиграции столь специфично в нашей истории, что стоит сказать несколько слов о том, а что, собственно, представляла собой Южная Африка каких-то 60-80 лет назад в контексте существования там русскоязычной диаспоры?
XX век запомнился двумя основными крупными исходами российской эмиграции в Южную Африку: в начале века после открытия богатейших золотых и алмазных месторождений и в его конце, в «перестроечное» время, после «открытия» уже не месторождений, а границ для советских граждан. А что же — в этот промежуток в 50 лет?… После Второй мировой войны Африка также приняла некоторое, хоть и не столь значительное, количество наших соотечественников – бывших советских военнопленных, освобожденных западными союзниками, а так же состоявших в «прогерманских» батальонах. В основном же, мы встретим с вами следующую международную характеристику периода 1930-1980 годов прошлого столетия: алмазный и золотой бум сошли на «нет»; ужесточилось иммиграционное законодательство; «поток» русских превратился в «ручеек»; отсутствие дипломатических отношений между СССР и ЮАР; сведения о русских довольно скудны; русские газеты и журналы не издаются. Как итог, в 1973 году в «Южно-Африканской энциклопедии» русская диаспора страны названа «вымирающей».
Именно в такой исторически-политической атмосфере в 1961-1964 годах в Южно-африканском университете (UNISA) одной из столиц республики Претории открывается первая и единственная на континенте кафедра русистики. Справедливости ради и для более глубокого прочувствования нашими читателями этого факта стоит сообщить, что, например, даже в Великобритании первое проникновение русского языка и литературы в стены британских университетов произошло лишь в начале 60-ых годов XX века. Казалось бы — что, уж, говорить про Африку! …
Основателем, организатором, наполнителем, вдохновителем первой кафедры русского языка на далеком континенте и собственно главным «садовником» для возделывания русскоязычной почвы, давшей ужиться и развиваться отечественной культуре в Преторском заочном университете в дальнейшем, стала Елизавета Григорьевна Кандыба-Фокскрофт (1912-1989), баронесса, выпускница Оксфорда, профессор, педагог и лингвист, общественный и религиозный деятель. Если по воле судьбы вы окажитесь сегодня в стенах современного университета Претории, вы не без гордости, думается, обнаружите, что продолжающая свою деятельность кафедра русистики носит имя Елизаветы Григорьевны, а архив университета (UNISA LIBRARY MANUSCRIPTS COLLECTION) бережно хранит коллекцию личных документов нашей соотечественницы.
Лиза родилась в мае 1912 года, в семье Григория Михайловича Кандыбы (1884-1920) и Евгении Николаевны (1879-1963), урождённой баронессы Каульбарс — древний баронский род остзейского дворянства, имевший собственный герб, владеющий имениями на территории Эстляндской и Лифляндской губерний (Городской дворец Каульбарсов и сегодня украшает современный Таллин, его фасад украшает девиз на латинском языке – «По желанию и при поддержке предков»). Зачатки стремления к познанию, общественному служению в высоком смысле слова, корни отваги и характера были подарены девочке её семьей. Отец – офицер Российской Императорской Армии. Баронесса-мать служила Сестрой милосердия и во время русско-японской войны, и во время Первой мировой. Известно, что царь Николай II наградил Евгению Николаевну за ее гражданский подвиг Золотой медалью.
В свою очередь дедушка Лизы, Николай Васильевич Каульбарс (1842-1905), был весьма почитаемой личностью – генералом, дипломатом, военным писателем, членом Императорского русского географического общества (он известен также как автор первых русскоязычных вариантов географических карт Австралии, Южной Америки, Африки и Аравии, а также своим активным содействием экспедиции Н. Н. Миклухо-Маклая в Океанию). Через два года в разгар начала Первой мировой войны родился брат Лизы, Григорий, не проживший на этом свете долго — период войн и революций отнял у семьи Кандыба младшего сына в возрасте 2 лет в 1916 году, а через 4 года в 1920 году и отца семейства, погибшего в 36 лет. Место его гибели – Черное море. И именно в 1920 году Елизавета с матерью эмигрирует в Болгарию (там имелись связи и влияние, так как именно дед в свое время выполнял особые дипломатические поручения в Болгарский кризис 1885-1887 годов, когда ведущие державы соперничали за влияние в Болгарии, а его брат, Александр Васильевич, двоюродный дед Лизы, служил там военным министром). Родину Лиза покинула в 8-летнем возрасте. В следующий раз она ступит на русскую землю лишь через 40 с лишним лет…
Пятилетняя эмиграция в Болгарии сменилась Францией. А дальше – его величество случай. Знакомые семьи предлагают забрать Елизавету к себе и дать ей возможность получить образование – но в Великобритании. По отдельным сохранившимся воспоминаниям семья Вильямс (Williams) фактически взяла опеку над Лизой. Результатом этого поворота судьбы стало, не много — не мало, студенчество в Оксфорде и замужество. И то, и другое событие принципиально повлияли на ее жизнь. Прибыв в Великобританию в пятнадцатилетнем возрасте, Лиза закончила St Swithun’s Public School в Винчестере и поступила в Somerville College в Оксфорде. Пожалуй, самое судьбоносное обстоятельство обучения в Оксфордском университете состояло в том, что Елизавете посчастливилось стать студенткой Сергея Александровича Коновалова (1899-1982), крупного русского историка, литературоведа, профессора русского языка и литературы, основателя англо-русского клуба в Оксфорде еще в 20-ых годах прошлого столетия, главы русских отделов Бирмингемского, а позже Оксфордского университетов. Это был один из тех лекторов, о котором студенты, а именно сама Елизавета Григорьевна, вспоминали так: «…мы слушали его … как зачарованные». При Коновалове число оксфордских студентов, изучавших русский язык, неумолимо возрастало. И Лиза Кандыба-Фокскрофт стала одной из его выдающихся учеников. Она изучала современные языки, получив успешный диплом в 1934 году и чуть позднее — степень магистра.
Ее замужество в 1935 году стало также определяющим в будущей жизненной траектории – ее избранник М-р Фокскрофт был южноафриканцем. Вторую мировую войну Елизавета провела в Лондоне, где работала цензором. Она покинула Великобританию с семьей в 1947 году, ступив на землю неизвестной Претории.
«У нас не было не только никаких учебников для преподавания … , но и никаких русских книг» – вот так начинала Елизавета свое Дело. В 1961 году впервые в Университете Южной Африки студентам был предложен курс русского языка. Надо отметить, что в первый же год на новый курс записалось 14 студентов. Абсолютно всё — учебные материалы для этого курса, оригинальные тексты, краткий справочник по русской грамматике, аудиозаписи носителей языка – Елизавета Григорьевна разрабатывала самостоятельно. Но как понять, варясь в одиночестве в собственном соку, все ли ресурсы ты использовал, эффективно ли работает твоя задумка, и в том ли направлении ты двигаешься в целом? Чтобы осмыслить свое положение и освоить самые эффективные методики преподавания русского языка, закупить всё необходимое и войти в контакт с другими русскими отделами в разных странах Елизавета Григорьевна отправилась в шестимесячную командировку в Сорбонну, Оксфорд, Гарвард и другие, в том числе и МГУ, престижные университеты мира. Шесть раз она совершала научные командировки в Советский Союз в 60–70-ых годах. Мы отметили с вами выше существовавший на тот момент времени жесткий и недружественный общественно-политический климат между нашими странами — такие частые поездки были уникальны. Интересно, что после каждого посещения СССР Кандыба-Фокскрофт готовила подробный отчет — некие путевые записки, которыми она делилась с коллегами и студентами. Составлялись они весьма тщательно и добросовестно, и есть предположение, что интересовались ими и в других, «более» официальных ведомствах (для выезда в СССР каждый раз требовалось специальное разрешение южноафриканских властей). Во всяком случае, известно, что с русскими отчетами регулярно знакомилась Элизабет Фервурд, вдова премьер-министра ЮАР. Один из итогов этих путешествий — библиотека кафедры стала обладателем более 6000 единиц хранения, являясь самым крупным собранием книг на русском языке в ЮАР.
Еще несколько штрихов к портрету. С учетом все той же сложной атмосферы между нашими странами, 16 лет Елизавета Григорьевна была секретарем Русской православной миссии в ЮАР и Приходского совета храма святого князя Владимира в г. Йоханнесбурге (мама Елизаветы Григорьевны перебралась к дочери в Африку и позднее была похоронена у Свято-Владимирской Церкви). Елизавета Кандыба-Фокскрофт помимо языка продолжала исследовать и пропагандировать и русскую литературу и культуру, особенно театр и музыку. Интересный факт – в ее архиве сохранились пьесы, написанные ее собственноручно, а также переводы русских театральных шедевров на английский язык. Был велик и интерес к русской истории, особенно в ключе взаимоотношений Российской империи — Советского Союза с Южноафриканским государством. За создание научной монографии «Россия и Англо-бурская война 1899-1902 годов» (об участии русских добровольцев в этой войне на стороне буров) в 1981 году Елизавета Кандыба-Фокскрофт получила звание «Преториец года». Это был завершающий этап ее жизни и, как нам кажется, эта работа имеет особое значение, помимо признания ее научной ценности, — она как бы аккумулирует все жизненно-географические переплетения нашей героини: именно Великобритания, пытавшаяся в конце XIX века в англо-бурской войне подавить сопротивление бурско-африканского Трансвааля (будущая Южно-Африканская Республика), позволила Елизавете получить драгоценное Знание, с которым позднее она вернулась в когда-то покоренную англичанами Преторию, но с миссией Мира и Образования, взлелеянными в девочке ее русскими корнями, напитавшими ее дух.
Елизавета Григорьевна умерла в 1989 году, ее забрала болезнь Альцгеймера. На ее надгробной плите — все тот же «фамильный букет»: Елизавета Вильямс-Фокскрофт (в девичестве Кандыба; некогда Флетчер) / Elisaveta Kandyba-Foxcroft (nee De Kandyba, formerly Fletcher). Однако теперь мы знаем, что привнесли в мир эти «частицы» еще одного русского женского характера.
Наследие, которое мы не должны потерять.
Обзор подготовила Наталья Масоликова.
