Ярко-зеленые, фиолетовые, бирюзовые неоновые ленты проявились на темно-синем бархате неба. Мерцая, они скользили вниз ступенями к поверхности залива, отражающего звезды, меркнущие на этом величественном фоне. Горы застыли в ледяном молчании, и даже шорох не нарушал безмолвия картины. Казалось, что сама природа исполняет странный и захватывающий ритуaльный танец. Вот линии изогнулись в причудливые узоры, чтобы затем выстроиться лестницей и снова поплыть вниз, переливаясь из ступени в ступень.
«Если северное сияние подойдет совсем близко к земле, оно может схватить тебя и забрать с собой. Бабушка так говорила…»
Лиза поежилась. По спине пробежали мурашки. Неприятно. Похолодало, или это ей стало холодно от воспоминаний?
Столько лет прошло, а она помнит тот вечер как сейчас. Такой же тихий, похожий на сегодняшний. Свежий, холодный воздух, легко касающийся кожи и наполняющий легкие. Тогда так хотелось дышать, хотелось жить и казалось, что это будет всегда.
Он сказал ей, что ее ждет сюрприз, и без слов посадил в машину. Ехали молча. Он остановил машину около старой изгороди, протянул ей руку и, не говоря ни слова, повел по узенькой тропинке, едва заметной среди заснеженной равнины. Она молча пошла за ним по белому пустынному полю. Вопросов не было. Было лишь ощущение своей руки в его руке. Она забыла перчатки. Ледяной ветер кусал щеки, а ладонь горела от прикосновения к его коже. Вторую руку она спрятала в карман. Пройдя довольно приличное расстояние, она увидела ограду из массивных старых камней и резную калитку в причудливых ржавых узорах. Калитка со скрипом распахнулась под его рукой.
Лиза разглядела в темноте мрачный шпиль и суровые каменные стены из небрежно сложенных огромных кусков камня. Старинная церковь. Здесь, посреди поля? Лиза попыталась вглядеться в темноту. Глаза постепенно привыкали к сочетанию белого снега с угрюмыми синими тенями и пронзительной темноты неба. Воздух был плотным и ледяным,и чувствовалось как он с трудом проникает в легкие. Сквозь этот воздух и обступающую темноту взгляд выхватил куски надгробий. Кладбище? Лизе ощутила что по коже пробежал легкий холод. Боже, он сумасшедший! Куда он ее привез?
Бьерн засмеялся своим задорным смехом и легко обнял ее за плечи.
«Неужели испугалась? А я думал ты смелая девочка. Убежала с вечеринки со мной куда глаза глядят.»
Лиза почувствовала легкое раздражение. Что он мнит о себе, этот самоуверенный красавчик?
Они встретились в студенческом баре. Он – спортсмен,уверенный в себе двухметровый скандинавский красавец. Она- маленькая блондинка с длинными вьющимися волосами, эмигрантка и наивная мечтательница. У него была готовая квартира рядом с университетом, заботливо предоставленная родителями. У нее- малюсенькая комнатка в общежитии. Он не нуждался, она жила на стипендию. Он – любимец девушек факультета и мастер парашютного спорта. Она- тихая трусиха, мечтающая стать врачом и спасать жизни людей. Разные люди, профессии, страны.
Почему она подошла к нему? Сама. На такое она бы никогда не решилась, если бы не романтика вечера, сверкающие огоньки, легкие проблески свечей. Время выдалось предрождественское и душе хотелось чуда. Она увидела его рядом с танцевальной площадкой. Он стоял,в отличие от других, со стаканом воды в руке, и выглядел расслабленно-отрешенно. У нее же в душе как будто загорелось что-то, и это что-то мешало поступать так как обычно. Лиза не узнавала себя. Она не колебалась ни секунды когда подошла к нему и дотронулась рукой до его плеча.
«Привет. Это тебя я видела в нашем спортзале? Такие глаза очень сложно забыть»
Бьерн внимательно поглядел на нее. Не красавица. Однако было в ней что-то, что отличало ее от других девушек, круживших около него. Может быть этот озорной блеск раскосых зеленых глаз, а может быть какая-то внутренняя чистота, так неумело скрытая за маской непринужденности.
« Я не хожу в спортзал. Я предпочитаю тренировки на свежем воздухе. За комплимент же благодарю ».
Они разговаривали ни о чем, наверное, около пяти минут. Лиза чувствовала как новое загоревшееся чувство в душе растет как пламя костра, в груди становилось все жарче, и от этого было сложнее дышать.
« Я смотрю, тебе нужно выйти на свежий воздух», с нагловатой улыбкой сказал Бьерн, « я знаю одно место неподалеку и готов показать тебе его. Если не побоишься, конечно». Лиза кивнула. Бьерн молча взял куртку и медленно пошел к выходу. Лиза покорно пошла за ним.
И вот теперь он стоял посреди огромного кладбища, и смеялся над ней. Лизе было досадно и стыдно за свое опрометчивое решение. Она готова была повернуться и скорее замерзнуть посреди всего этого снега, чем смотреть в его смеющиеся глаза. Бьерн заметил перемену в ее лице.
« Прости. Я думал, будет весело, ты выглядела слегка испуганной. Не бойся, сейчас я покажу тебе что-то».
Они подошли к столетнему дубу, ветви которого качались от легкого ветра.
«Смотри туда. Видишь?»
Лиза всмотрелась в черноту зимнего неба, и внезапное появление на нем ярко-зеленых неоновых лент поразило ее. Она никогда раньше не видела северного сияния. Ленты начали спускаться ступенями вниз.
« Бабушка говорила, что северное сияние лучше всего видно на кладбище. Может быть это души умерших? А может быть это волшебство?»,- Бьерн обнял ее сзади своими сильными руками, продолжая тихо шептать,- « а еще она говорила,что можно загадать желание, когда ты видишь северное сияние. Давай загадаем? Только вместе. Ты закроешь глаза, когда я скажу, и я тоже. И загадаем. Про нас. Двоих»
Лиза закрыла глаза. Она знала, что она загадает. Лица Бьерна она не видела, но его глаза живо представились ей, так же как ранее в этот вечер, когда она увидела его впервые. Она не знала, закрыл ли он глаза и загадал свое желание, однако, ей очень бы хотелось, чтобы их желания совпали. Лиза стояла так еще несколько минут, и эти минуты она была безумно счастлива. Что было тому причиной? Может быть сочетание ледяного ветра и его теплых рук, или волшебство северного сияния или просто тот факт, что тебе всего двадцать и ты безумно влюблена впервые в своей жизни.
«Если северное сияние подойдет совсем близко к земле, оно может тебя схватить и забрать с собой. Бабушка так говорила тоже. Бу!»,- прокричал Бьерн и схватив Лизу легко поднял ее и начал кружить. Ей казалось, что весь земной шар перевернулся и они -властители мира, что жизнь отныне будет течь по своим особым законам и что для них не существует преград.
Они были вместе около полугода. Лиза не могла сказать, что все эти шесть месяцев она была счастлива. Такого вечера как тот самый, их первый, уже не повторилось. Потом они и вовсе расстались из-за очередной глупой ссоры. Он сильно ранил ее, так сильно, что видеть его не хотелось. Особенно больно было смотреть в любимые глаза и не видеть искр тех чувств, что были вначале. Все-таки слишком они были разные. Лиза перевелась в университет в другой город и пути их разошлись. Она старалась не вспоминать тот вечер, ведь каждый раз когда она это делала, то самое странное чувство, зародившееся в ее душе, снова начинало тлеть, как полуостывший уголек. Это обжигало сердце. Становилось больно. Надолго.
Лиза погрузилась в учебу и насущные дела.Новые отношения не складывались. Уголек обжигал не только ее сердце, но и тех, кто к нему невольно прикасался. Лиза оставляла их, так было проще. В конце концов у нее были дела и поважнее. Чужая страна требовала от нее больших жертв, здесь было непросто стать своей. Хрупкой и нежной Лизе приходилось вгрызаться зубами и впиваться когтями в это общество, отхватывать свой кусок с мясом. Что ж говорить, это не могло не сказаться на ее характере. На нем это сказалось, а как же душа? Ведь это только кажется, что у человека, подвергающегося испытаниями, душа закаляется как горячее железо, резко опущенное в ледяную воду. Однако, это была только видимость. Душа Лизы обросла стальной броней, внутри которой она трепыхала как бабочка. Такая же нежная, как и двадцать лет назад. А уголек все так же тлел, и иногда ей чудилось, что легкий порыв случайного ветра сможет вновь разжечь из него пламя. Только вот этого не случалось. То ли ветер был не тот, то ли порывы слишком слабы.
Лиза снова вздрогнула. Смотреть на неоновые ленты было и приятно, и больно. В груди щемило. Тот самый уголек обжигал сейчас ее душу. Нежную бабочку в стальной броне. Какая странная и страшная ночь…
Ничего не предвещало этих событий. День прошел спокойно. Это был ее выходной. Обычный день. Утром Лиза была на пробежке, затем наслаждалась обществом подруг в уютном кафе, вечером—бассейн. Лиза, как врач, знала как важно держать тело в тонусе. Ведь тело- дом для души. А душа у нее была слаба. Лиза знала, что ее могут вызвать в госпиталь ночью, но она была запасным анастезиологом и, честно говоря, вызова не ожидала. Она невольно переживала, каждый раз, когда была на запасной вахте. Ведь ей приходилось везде носить с собой телефон, и тревожно ожидать звонка. Такой звонок всегда означал, что сегодня чья-то жизнь в опасности и ей, Лизе, предстоит вступить в схватку с самой смертью за жизнь пациента. Она не могла к этому привыкнуть даже за долгие годы практики, и запасные вахты вызывали у нее неясное волнение.
Удивительно, но сегодня она спокойно заснула. Во сне, впервые за много лет, Лиза увидела ту самую ночь: заснеженное поле, Бьерн, идущий вперед к кладбищу, а она бежала за ним вслед, и не могла догнать. Когда Лиза выкрикнула его имя, он обернулся и она увидела его сияющие глаза. Они смотрели на нее так как в ту первую встречу, в них играли веселые искорки, а над его головой полыхало северное сияние. Лизу разбудил телефонный звонок. Вызов. Срочная операция.
Машину вела невнимательно. Из головы не шел тот самый сон. Он всколыхнул что-то в душе. Она даже не думала о пациенте, который лежал на операционном столе и умирал в эту секунду.
Она думала о Бьерне. Что она знала о нем? Слышала, что он стал чемпионом страны, читала про него в газетах. Она знала, что семьи у него нет. Знала, что это ,скорее всего, потому что Бьерн- законченный эгоист. И все же хотелось верить, что это из-за нее, потому что он не сумел ее забыть. Ей стоило разыскать его номер, набрать и просто сказать « Скажи, а что ты загадал в ту ночь, там, под северным сиянием?». А вдруг его ответ бы совпал с ее? Ей стоило спросить, не хочет ли он увидеться, заглянуть в его глаза, рассказать ему. Ей было что ему рассказать. И это стоило сделать. Лиза боролась с собой. Все же она была той же трусихой, несмотря на испытания, любезно подаренные жизнью.
Да, пора побороть и этот кусочек трусости. Она позвонит ему. Утром. Когда приедет домой и вдоволь выспиться. Может быть он не узнает ее? А может быть обрадуется. А может быть, даже пригласит выпить кофе. А там кто знает. Он обрадуется тому, что она скажет. А если и нет, она скажет все равно. Надо, надо решиться, ведь столько лет упущено, а сколько их осталось? Небольшой клочок молодости и надежды на счастье.
В коридоре Лизу встретила старшая медсестра. Она выглядела уставшей. « Ты можешь ехать домой, дежурный антестезиолог справился, а запасной не нужен. Все уже закончилось. Двое в грузовике обошлись, а тому в легковушке было все равно не помочь.». Лиза тяжело вздохнула. Сегодня смерть выиграла у одной жизни. К этому она тоже никогда не привыкнет. Она медленно пошла по коридору. Что ж, она выпьет кофе и поедет обратно. Непривычное чувство из ее сна не покидало ее.
«Лиза!»,- она резко обернулась. Молодой мужина лет тридцати. Его лицо было незнакомым и только глаза напоминали ей о ком-то забытом. « Вы ведь Лиза, правда? Как вы здесь оказались? Это просто мистика!» Лиза замерла в замешательстве. « Я Бент, брат Бьерна. Вы наверное меня не помните, мне тогда было около десяти лет…» Лиза вспомнила как Бьерн брал ее пару раз на прогулки с младшим братом. Он любил малыша и опекал его. Как удивительно было стоять здесь перед этим взрослым мужчиной, понимая, что он и есть тот самый малыш, но совершенно не чувствуя себя саму ни годом старше тех двадцати лет. Бент как будто вернул ее в прошлое. Она посмотрела в его глаза, напоминавшие ей глаза Бьерна. В них плескалась боль. Лиза почувствовала как тревога снова больно уколола ее.
« Бент, Боже, ты помнишь меня? А как ты здесь, что случилось?» Лиза как будто видела себя саму со стороны. Она говорила, мозг работал и оценивал события, а душа словно понялась под самый потолок и наблюдала за ней самой со стороны.
«Бьерн… он ехал в горы, хотел посмотреть на северное сияние. Он его очень любил… Я говорил ему, что на моей машине лучше не ехать. Был сильный гололед, снег с дождем. Он не слушал. Он всегда делал по-своему…»
Бернт закрыл лицо рукой и отвернулся. Лиза почувствовала как сердце бешено застучало и перед глазами замелькали мелкие черные точки. Она медленно опустилась на стул в коридоре. Нелепость этой ужасной ситуации не получалось оценить. Как человек, занимающийся парашютным спортом мог погибнуть при таких обстоятельствах? Только не Бьерн. Не он. Лиза вспомнила как Бьерн говорил, что он будет совершенно точно жить лет до ста и умрет на параплане, прыгнув с самой высокой горы мира. Почему именно сейчас, когда она решила встретить его? Смешанные чувства переполняли грудь и тот самый уголек, вновь разгоревшись, обжигал больно и несправедливо. Лиза чувствовала, что опоздала, как в том своем сне.
Бьерн где-то там, идет по заснеженному полю, высокий, сильный и молодой, а она сидит здесь в этом полутемном коридоре ночного госпиталя. Одинокая немолодая женщина, которая теперь совершенно точно не догонит его.
Бент присел рядом, протянул бумажный стаканчик. Лиза отпила горький кофе, который обжигал все внутри. « Знаешь, Лиза, он ведь приехал сюда ко мне чтобы встретить тебя. Бьерн много переезжал, все никак не мог успокоится. Не мог найти себя. В последнее время он много о тебе говорил. Он как будто помешался на северном сиянии. Говорил, что загадал много лет назад, чтобы ты всегда его любила и помнила. Хотел узнать, есть ли у тебя кто-то. Вроде видел у тебя на страничке фото с молодым человеком.
Знал, где ты теперь, где работаешь. А я вот, как оказалось, живу в том же городе. Не думал, что мы с тобой встретимся при таких обстоятельствах. Извини, я не могу сейчас..»
Лиза снова вдохнула морозный воздух. Она вызвала такси. Сама вести не могла, несмотря на выпитый кофе. Меньше всего ей хотелось оставаться сейчас одной. Она боялась лечь спать, боялась вновь увидеть тот самый сон. Она позвонила ему, тому самому молодому человеку. Хотя, возможно, не стоило его тревожить в такой час. У молодых своя жизнь и свой ритм, взрослые люди должны это уважать. Просто сейчас Лиза на чувствовала себя взрослой. Она была той растерянной девчонкой как много лет назад, стоящей среди заснеженного поля и не понимающей как же она сюда попала.
Входная дверь хлопнула.
« Мама! Что случилось?! Ты никогда не звонишь мне так поздно. Ты плакала?»
Лиза полуобернулась, заглянув в комнату с балкона. Он стоял перед ней в зеленоватом свете северного сияния. Высокий, сильный, молодой, немногим младше их тогдашних. Лиза протянула ему руку.
« Я испугался за тебя, понимаешь?»
Он был похож на нее, и только глаза, синие, живые, с насмешливыми искорками, достались ему от отца. Понял ли это Бьерн?
Тогда, ночью, под северным сиянием, Лиза загадала чтобы она могла видеть эти глаза каждый день, и ее желание сбылось, так же как и желание Бьерна. Вот только правильно ли они загадывали? Может быть, они должны были подойти друг у другу, взяться за руки, хорошенько подумать, и затем загадать. Только кто же думает хорошенько в двадцать с небольшим? Может быть, она не должна была уезжать, не сказав ничего, должна была подойти к нему, показать сына? Изменило бы это что-то? Кто теперь ответит на ее вопросы. Только она сама.
Лиза почувствовала как на ее плечи лег мягкий плед. Уголек в груди стал внезапно мягко-теплым и уютным.
« А знаешь,»- сказала она, вытирая слезы, – « северное сияние может исполнить твои желания. Иди сюда, и загадывай. Только прошу тебя, загадывай правильно».
